Предисловие
На радость или на беду – но мы живем здесь уже немало лет. Да, прошли годы с тех пор, как мы радостно махали руками друзьям, провожающим нас в аэропорту Шереметьево, и отправлялись вперед, в Неведомое...
Когда люди здесь спрашивают: “Почему вы уехали из вашей страны?” – совсем нелегко дать ответ. Я бы даже сказала, что это невозможно. Мы пытаемся как-то оформить туманные образы, блуждающие в нашем воображении, мы тщетно пытаемся втиснуть наши мечты в прокрустово ложе слов – и в итоге получаются жалкие невнятные фразы, которые на самом деле весьма далеки от реальности. Они всегда – неправда, по крайней мере, – не полная правда.
Потому что эмигранты – это те, которые мечтают, те, которым всегда чего-то не хватает, те, которые хотят изменить свою жизнь, те, которые всегда надеются, и те, которые вечно пытаются догнать ту призрачную Синюю Птицу счастья. Нельзя научиться быть эмигрантом, им надо родиться.
Они особенные. Это не значит, что они лучше или хуже других людей; они просто иные. Когда будет открыт ген оседлости, тогда, наверное, выяснится, что у эмигрантов его попросту нет. Эмиграция для них – не выбор; это – судьба.
А после того, как они исполнят свою мечту, они стремятся к другой, потом еще к одной, и так далее – до бесконечности. Да, конечно, они – мечтатели. Но, может быть, без них жизнь на этой земле не была бы столь интересна и разнообразна?...
…Итак, несколько лет назад я стала писать книгу. Вернее, не книгу – а заметки о нашей жизни здесь.
1. Начало
... Эта очередь совсем не двигалась. Казалось, она двигаться совсем не хотела. Очередь – одна из последних очередей, в которых я стояла в России. Казалось, что самолеты в Нью Йорк не летают совсем, ну а уж если и летают, то берут от силы по 10 человек – именно на это число изменялся мой номер каждый раз. Собственно, это была не живая очередь, а список желающих купить билет в Соединенные Штаты, в Нью Йорк, только туда и летали тогда самолеты Аэрофлота из Москвы. Кто-то держал список, а остальные приходили отмечаться в нем, и получать новый номер в соответствии с проданными ранее билетами. (Стандартная, скажем, ситуация для бывшего Советского Союза! – имею в виду такого вида очереди.) Все это происходило на Фрунзенской набережной в Москве, рядом с кассами Аэрофлота.
У меня было приглашение, была также и виза. Лед тронулся! Наконец-то и мы вкусили немножко свободы! Мы могли лететь куда угодно – включая США, самый оплот империализма!
И мы все рванули за границу, в гости – родители, братья, сестры, кузены – близкие и дальние, и наши бедные недавние иммигранты были в ужасе от этого вторжения. И вот я тоже была среди этих жаждущих поехать, и у меня было приглашение от моей давней подруги, Бэллы, к тому времени 10 лет жившей в Бостоне.
За визой в американское посольство надо было, конечно, стоять в очереди, однако не так уж долго – кажется, я отмечалась там всего лишь дня 3-4. До этого у меня уже был опыт приобретения визы – в Германию. Вот не помню, была ли уже тогда объдиненная Германия, или все же Восточная и Западная. А почему это я вдруг решила поехать в Германию – у меня были польские знакомые, и вот они по осени ездили в Германию на заработки, конкретно – на сбор винограда. Поляки тогда вовсю шустрили по Европе. Челноками носились в Турцию, из Турции – в Россию, опять в Польшу, снова в Турцию... Да вот и в Германию, где – как они говорили – за один день зарабатывали столько, сколько в Польше – за месяц. Русские еще только просыпались. Вот я и напросилась к ним в компанию, и они согласились меня взять с собой.
.....................................................................................................
2. Первые впечатления, первые встречи
Итак, меня доставили прямо к дому одной маминой знакомой, Эммы Павловны, которая уже несколько лет жила в Нью Йорке, и парень, который меня привез, втащил мой чемодан на 4 этаж, в квартиру D, где и жила Эмма Павловна. Она жила со своей дочкой Линой, молодой женщиной лет 30-ти, которая в тот момент как раз болела гриппом, и мой приезд не был им очень кстати.
Провела я у них вечер и половину следующего дня; знакомство наше было достаточно далекое – моя мама долгие годы работала и дружила с сестрой Эммы и хорошо знала Эмму заочно, однако они вряд ли когда-либо встречались. Поэтому я себя чувствовала у них довольно скованно, хотя они обе были очень доброжелательны и гостеприимны.
Был октябрь, в Москве уже по-осеннему холодно, я уезжала в осеннем пальто, а здесь были жаркие (хотя и последние) дни лета; окна были раскрыты нараспашку, и все равно в комнатах было душно. Из-за перемены времени мне долго не спалось, и полночи я провела за чтением газеты «Новое Русское Слово», где меня особо поразили страницы похоронных объявлвний, сплошь заполненные фотографиями и выражениями соболезнований. “Одесса!” – коротко прокомментировала мне Лина позже.
......................................
Итак, мне объяснили, как доехать до Центральной станции, откуда уходят все автобусы, Эмма меня проводила до метро, и я отправилась. Добралась до станции, купила билет (стоил он, кажется, долларов 30-50), и – двинулась в путь. Мой автобус выбрался из города, и вот тут я и была поражена Америкой: мне открылись такие бескрайние пространства – холмы, леса, озера, ручьи, небольшие деревеньки (точнее, поселения, поскольку они вовсе не были похожи на наши деревни). Мне-то думалось раньше, что Америка – это “каменные джунгли”, как написал кто-то из наших знаменитых писателей – то ли Маяковский, то ли Ильф и Петров. А оказалось – нет, столько природы кругом, так что какие уж тут “каменные джунгли”! И была осень, и леса были расцвечены разными красками – от желто-золотых до бордовых и даже коричневых. Позже я узнала, что даже существуют специальные туры в осеннее время по восточным штатам – собственно, от Массачусетса и дальше на север.
Ну вот, ехала я ехала – часов 5-6, и, наконец, приехала. Автобусная станция в Бостоне. Надо звонить. По-моему, Бэллы все равно дома не было, а было уже часов 8 вечера. В итоге я дозвонилась одному своему знакомому, и после разных звонков нашлась-таки Бэлла, которая уезжала куда-то далеко (а было то воскресенье), и она примчалась на станцию вместе с мужем, Эдди, и годовалой дочкой Машей.
Они жили в небольшом городке Свампскотте, к северу от Бостона, милях в 20-ти от него. Там все городки небольшие, однако так плотно расположены друг к другу, что разница между ними неопытному глазу незаметна. Не знаешь, где заканчивается Свампскотт и начинается, скажем, Линн или Марблхед.
....................................................
3. Путевой дневник
А вот и отрывки из моего дорожного дневника.
23 октябра, 1990.
Отъезд: 12 часов дня.
13.30. Проезжаем Вустер. Кругом все те же леса, густые и красивые. Клены, березы, ивы, ели, сосны. Удивительное разнообразие деревьев. Дорога – как я понимаю – номер 90. Пробка, или – как они говорят – траффик. (Хотя traffic, как я помню из словаря – попросту означает “дорожное движение”). В данном случае траффик – из-за ремонта дороги (уж сколько этих траффиков я насмотрюсь потом!)
14.45. Холмистая местность, сплошь покрытая лесом. Каменистые спуски к дороге, которая вьется среди холмов. Леса – зелено-желто-ржаво-оранжевые. Какое-то озеро справа. К сожалению, идет дождь. На дороге много указателей – номер дороги и выходы. Ремонт дороги – масса указателей, красных тумб, стрелок, в том числе светящихся. До Олбани – 46 миль. Вершины холмов окутаны облаками – не потому, что холмы столь уж высоки, а потому, что облака низкие.
Обе половины дороги разделены газоном и ограничительной полосой посреди него (на уровне полуметра), а местами – приблизительно 20-метровым газоном, деревьями и кустами.
“Дороги – одно из самых замечательных явлений американской жизни. Именно жизни, а не одной лишь техники. Соединенные Штаты имеют сотни тысяч миль так называемых highways, дорог высокого класса, по которым идет регулярное автобусное сообщение...
В любое время суток, в любое время года, в самую скверную погоду бешено мчатся по Америке пассажирские автобусы. Когда видишь ночью летящую через пустыню тяжелую и грозную машину, невольно вспоминаются бретгартовские почтовые дилижансы, управляемые отчаянными кучерами...
Америка лежит на большой автомобильной дороге...”
Выезжаем из Массачусетса и попадаем в штат Нью Йорк.
Платные дороги – на каждой стороне по 5 ворот, где платят служителю деньги. Не знаю, всюду ли одинаковая оплата, но есть, например, 50 центов.
Хотелось бы ехать быстрее, но они соблюдают правила и более 50 м/час – где есть ограничение – не ездят! Но сейчас и туманно местами, и дорога мокрая, так что это неплохо. Две стороны дороги снова очень далеко друг от друга, противоположную сторону даже и не видно.
17.00.
В Олбани стояли около часа, затем молодая хрупкая девушка проверила у нас билеты, и, к моему удивлению, села за руль. Говорят, она хороший водитель. Дождь сильный, в автобусе народу немного прибавилось, Справа какая-то река. Холмы, леса. Грейхаунд, я смотрю, компания посолиднее, чем Питер Пэн. Автобусы вроде такие же, но терминалы – получше. Есть кресла с телевизором. Сиди и смотри. Но хорошо, что из Нью Йорка я поехала на Питер Пэн. – терминал существенно ближе к Северному побережью. А к автостанции Грейхаунд мы ехали чуть ли не через весь Бостон.
.................................................................
4. Впервые в Лос Анджелесе
Дубинины в полном составе (Кира, Леня и дети) меня встретили на станции компании Грейхаунд в Даунтауне. К счастью, это было не очень далеко от их дома. Слегка ошалевшая от поездки я во все глаза глядела вокруг. И солнце, и пальмы – и все это в октябре – были как сказка для меня. Да и много чего было здесь необычно, сильно отличающимся от Восточного побережья, начиная от названий улиц и городов (Санта Моника, Сан Бернардино, Санта Анна...) и до испанской архитектуры домиков с белыми стенами, красными черепичными крышами, мозаичными лестницами, расцвеченными арками... Они жили тогда на Олимпийском бульваре в Беверли Хиллс – кстати говоря, бульвар был назван Олимпийским в честь Олимпиады 1984 года в Лос Анджелесе.
И вот даже сейчас, проезжая иногда по бульвару, я с нежностью смотрю на этот небольшой домик, где в гостиной на диване я провела свои первые месяцы в Лос Анджелесе.....
5. Католическая Община.
....В общем, мы все – т.е. мое поколение – были совершенными атеистами, как и наши родители, которые и не знали другой власти, кроме советской, и были крайне невежественными в вопросах религии. И поэтому когда мне попали в руки для перепечатки странички катехизиса, меня это очень заинтересовало. Оказалось, что существует некоторая группа людей (в числе которых были некоторые мои знакомые), которые собираются на дому, изучают основы религии (вот по этим самым учебным пособиям), а также проводят религиозные службы. Священником был тоже мой старый коллега по работе, мы вместе работали в одном научно-исследовательском институте.
Так и я включилась в это дело и постепенно пришла к религии. Я, конечно, была совершенно нерелигиозна, несмотря на то, что меня крестили в младенчестве в православие. (Конечно, тайно, на дому, соседом-священником). Россия – вообще страна традиционно православная, хотя и там имелись кое-какие немногочисленные общины различных протестантских течений. Были и католики, хотя и очень малочисленные; и это тоже преследовалось в различных ситуациях. К примеру, одну мою дальнюю родственницу сослали в Сибирь за то, что она решила отпеть свою умершую мать, католичку, в католическом храме. Это было уже при советской власти.
Мои старые-новые друзья были как раз католиками. Нам всем была больше по душе строгость и простота католического храма, короткая часовая литургия, служение на родном языке (что было не так задолго до того решено на 2-м Ватиканском соборе), возможность обучения религии (т.е. катехизация) – все то, чего не было в православной церкви в то время.
В те времена в Москве был лишь один католический храм, и он находился вблизи КГБ, именно буквально сзади этого огромного здания, на улице Малая Лубянка. Очень удобно для наблюдения. Существовал он для иностранцев, а также как демонстрация свободы религии в Советском Союзе. Сейчас их тоже немногим больше, восстановили костел на Малой Грузинской, а также вернули храм, в котором был какой-то научный институт.
По воскресеньям мы собирались на чьей-нибудь квартире, шли занятия и потом – месса. Начинали мы ее песней на стихи Алика Зорина «В веянье тихого ветра»; под аккопанемент гитары. Я радостно окунулась в эту иную жизнь, это был такой тип эскапизма, бегство от социалистической реальности, жизнь в найденной нише, и – одновременно – некоторый протест против окружающето строя. Одновременно это был тип социальной активности – общение с подобными. Я включилась и в так сказать, общественную деятельность; занималась перепечаткой материалов, переводами; мой муж делал слайды для наших праздников.
У нашего священнкика были еще группы, а кроме того, еще жена вела группу детей, куда я позже пыталась вовлечь своих детей, однако – безуспешно. Впрочем, может быть, успех и был бы, однако они успели побывать лишь на одном-двух занятиях, а потом все и началось – т.е. разгон общины...
6. И вот, через год...
Итак, через год, в июле 1992 года, мы приехали в Лос Анджелес. “Мы” – это моя мама, мои сыновья – Женя и Тема – и я. Мой муж, Дима, задержался в Москве из-за собаки, так как я не хотела нагружать своих друзей поиском квартиры для нас с собакой – это гораздо труднее, чем просто снять квартиру.
Приезд, аэропорт, встреча с друзьями, поселение в квартиру – все было в эйфорическом тумане. Но вот улеглась суета после приезда, были разобраны вещи, и я немедленно стала думать о работе. Впрочем, эта мысль была со мной всегда, еще задолго до отъезда, но тут она уже становилась насущной необходимостью, условием для выживания. Ах, ничто уже не радовало – ни синее небо, ни кочанчики пальм на высоких стволах, устремленных ввысь, ни яркость солнца, ни красочная палитра города...
Леня однажды сказал: “Ну, что же, вот ты найдешь работу – что-нибудь месяцев через пять...” “Через пять?! – молнией сверкнуло у меня в мозгу. – Нет, это невозможно! Не более, чем через месяц! Хоть нянькой, хоть кем!” И тот же Леня сказал мне позже: “Ты должна работать по специальности.” В общем, это была правда – в особенности по отношению к тем, кто всю жизнь проработал в одном месте. Да и кем иным мог бы этот некто себя предложить?
И после всех увещеваний Лени я постаралась понять, что же это такое – “моя специальность”. А вот тут как раз может быть и было бы уместно рассказать подробнее о себе, а тем более – о своих предках, и ближайших, и отдаленных. Однако я оставлю все же это на потом, для следующего издания книги, иначе моя работа затянется еще надолго. Здесь я только отмечу – по-базаровски – что “мой дед землю пахал”
Да, итак о специальности. Я получила диплом инженера, закончив с отличием институт в Москве, но сразу же после окончания пошла учиться в аспирантуру, защитила диссертацию. Все мои годы учебы были далеко позади, и моя американская одиссея начинается с моих 50 лет. Итак, после аспирантуры я занималась научной работой в шинной промышленности, потом – преподавала сопромат и детали машин в Строгановке, для дизайнеров, потом была патентным экспертом в Институте Патентной Экспертизы в Москве, и, наконец, заведовала патентным отделом в одном конструкторском предприятии Москвы. Конечно же, я не была инженером. От своей основной специализации – расчеты на прочность – я тоже отошла, так как в патентных делах занималась только анализом присланных изобретений и написанием решений.
7. Школа, вступительные тесты, учеба
В школе же, как оказалось, идет постоянный набор в класс КАДа, но надо сдавать тесты, и через несколько дней (это было в начале сентября) я пришла на эти тесты – первые в моей американской жизни. Проведение их было обставлено весьма торжественно. Перед будущимии студентами выступали по очереди несколько работников школы. Не знаю, какой аналог в русской школе соответствует их должности (counselor), пожалуй, нечто среднее между секретарем и зам. декана. Ну, это было мое такое самое первое впечатление, позже я встречала многих таких каунселеров. Это такие сотрудники, которые помогают определиться с целями поступающего и помогают ему/ей выбрать те предметы для изучения, которые и помогут наилучшим образом в достижении этой цели.
Одна из них, проецируя на стену различные изречения (как будто из книги “В мире мудрых мыслей”– была такая книга в советские времена, где, в частности, приводились высказывания Никиты Хрущева), далее объясняла, почему именно эта мысль особенно близка тем, кто сидит сегодня в этой аудитории. Так, мы прочли изречение “You become successful the moment you start moving toward a worthwhile goal” то есть примерно так: “Вы делаете успехи уже в тот самый момент, когда делаете первый шаг к заветной цели”. Эта дама и объяснила всем нам, что мы уже на пути к успеху, мы даже достигли его уже самим фактом нашего появления в школе на экзамене, вне всякой зависимости от результата, пусть даже он и не будет положительным. Другой зам. декана, Дерек, начал с того, что сказал, что инвалидов надо именовать не “handikapped”, а “disabled person” или “person with disability”, поскольку в самом слове “handikapped” уже присуствует некий негативный оттенок. Нежно поглаживая оказавшийся у него под рукой череп (а собраны мы были в медицинском классе), он в течение 15-20 минут рассуждал на эту тему, доказывая, что инвалид – тоже человек, что у меня, в общем, возражений не вызывало, однако было не вполне понятно, какое отношение это все имеет к предстоящему тесту.
Но постепенно мы все же двигались вперед............................
8. Так как же ищут работу в Америке?
Риторическим вопросом “Так как же ищут работу в Америке?” заканчивалась предыдущая глава, и смысл этого вопроса как бы должен был означать, что вот, наконец, я раскрою глаза читателям на этот предмет (вспомните Галича – “тут нам истопник и раскрыл глаза”...) – как раз как тот истопник. Ну, так как же ищут работу в Америке? Да, конечно же, господа, вы правы – через знакомых. Это наилучший и наивернейший путь – если вас кто-то приведет за ручку и посадит на то самое место.
Тут недавно один мой знакомый папаша искал работу для своей дочки, только что приехавшей из России. Он по сути искал человека, который взял бы ее за руку и куда-нибудь да привел – скажем, в банк, о чем, собственно, и шла речь на том странном вечернем совещании, где присутствовала и я вместе со своей знакомой, банковской служащей. При этом не шла речь ни о специальности девицы (ее, собственно, ни отец, ни она сама описать не могли да и не хотели, хотя специальность все же, хотя и российская, но была и звучала она – экономист), ни о знаниях (хотя бы языка), ни о навыках (хотя бы компьютера). Наши робкие попытки рассказать о банковской работе, о необходимых навыках, а также о возможности что-то приобрести для этого на каких-либо курсах услышаны не были. С маниакальным упорством папа твердил о том, что “найдись тот правильный человек...” И хорошо, когда он находится, и когда приводит, но мы тут помочь ничем не могли, но дай Бог тому папе и той его дочке – возможно, они и найдут кого-то. И этот расчет верный, когда действительно кто-то есть.
Впрочем, по истечении нескольких лет (а писала я это уже достаточно давно), я уже утратила свое такое саркастическое отношение к этому визиту. Ведь все это – специальность, навыки и прочее – на тот момент не были важны. Он искал, в общем, любое приличное место, куда можно было бы пристроить девушку – с тем багажом, который она уже имеет, на какую-нибудь клерковскую работу, где она бы вполне справилась да и работала бы не хуже окружающих.............
9. Первые резюмe
И вот ко времени моего обучения КАДу в школе относятся первые попытки моих поисков работы и время писания моих первых резюме. Резюме – это было нечто, совершенно неизвестное тогда в СССР; максимум, что мы представляли в организацию, был листок по учету кадров. Так что предстояло еще с этим резюме разобраться.
Так что же такое резюме? Это концентрированное описание своего рабочего опыта и образования, включающее одновременно краткие сведения и о себе. Степень подробности зависит от должности, на которую претендуешь. Прежде, чем писать резюме, надо пристальнее к себе приглядеться, прикинуть, что же можешь предложить на рынок труда – какими такими навыками обладаешь, чтобы не затеряться на этом рынке. Одновременно необходимо изучать этот рынок – смотреть, кто требуется и какие свойства требуются. Это определение резюме, которое я сейчас дала, – мое нынешнее, основанное на уже наработанном опыте, а тогда же я так сформулировать, естественно, не могла.
Об идее работать в инженерной области я уже писала, потому и пошла учить КАД. Дальше я стала писать резюме. Оговорюсь сразу, что совсем не так это легко – изложить свои знания и умения даже на русском языке. Резюме должно быть написано кратко – и одновременно понятно тем, кто его проглядывает, чтобы этот (или эта) могли бы сразу, пробежав глазами, отложить его для дальнейшего рассмотрения, а не выбросить немедленно в корзинку.
Сказать легко, но написать оказалось – как всегда – вовсе не так просто. Однако же, написала. Написала все, что было – разве что опустила свою кандидатскую степень. Вспомнила все – и как заведовала патентным отделом, чего там делала, и как была экспертом, и – преподавателем в Строгановке. Ну а уж если я и черчение, и сопромат преподавала – то как же мне не поверить, что я и чертежником смогу работать, и инженером! В общем, мой будущий работодатель должен был бы сразу понять (как я считала), что с моим опытом работы и с разносторонними навыками я могу работать инженером, а уж чертежником или там секретаршей – тем более. Одной страницы мне, конечно, не хватило для расписывания своих трудовых подвигов, так что резюме было на двух страницах............
10. Покупаем машину
Я с радостью писала друзьям в Москву, как мы покупали машину. Покупаешь машину, собственно, как всякий товар – платишь деньги и берешь машину. Да, так все обыкновенно для тех, кто живет в этой стране всю жизнь, а для нас это было огромным событием.
Не так давно я смотрела фильм «Одноэтажная Америка» с Познером и Ургантом – который, кстати, и вызвал во мне интерес к одноименной книге Ильфа и Петрова. Так там Познер с большим знанием дела как-то говорил, что в Америке купить автомобиль очень просто, прямо таки как нечего делать. Ну, как сказать... Если покупаете, выплачивая сразу всю сумму, то, возможно, и так. Но если даете некоторую сумму вперед, а остальное пытаетесь разбить на выплату на несколько лет, то дилерская – это то место, где вас “оденут, причешут и обуют”. Жесткая торговля, манипуляция цифрами, “Мы вам сделаем это!”, увещевания, советы и предложения дополнительных услуг, и, наконец, – хоть вы и уезжаете на собственном автомобиле, но за какую цену! В общем, если ничего не понимать, так на дилерскую лучше не соваться.
Но у нас так вопрос в то время и не стоял – речь шла о покупке подержанного автомобиля от частного лица.
Конечно, перед этим надо было сдать на водительские права, что мы и сделали – в очередности: я, Тема, Женя. Впрочем, к моменту покупки права были только у меня, так как предполагалось, что дальше остальные будут учиться уже на нашей машине, не платя инструктору. После того и настала пора покупать машину. Конечно, оттуда, из Москвы, это казалось совсем простым, но на деле, доложу я вам, когда имеется выбор, сделать этот выбор совсем не просто. Какую машину? Японскую или американскую? Какого года? По какой цене? И как не переплатить? И как не попасться на скрытых дефектах? По совету Лени я отправилась в библиотеку и нашла там в журналах советы покупателям машины – на что обращать внимание при покупке. Много там было разных советов, и я голову свою сломала, чтобы все их осознать.......
11. Поиски работы, рассылка резюме
И тем же временем... И тем же временем, кроме того, что я пыталась устраиваться на работу по специальности, я старалась использовать и иные возможности. Приблизительно в это время у меня была встреча со старушкой Бэллой, проживающей в городке Санта Моника, которой требовалась помощница – для уборки, приготовления пищи, стирки и прочих домашниих обязанностей, на несколько часов в день. Меня представила ей одна моя знакомая. Старушка была бодра и разговорчива, усадила за стол, что-то подала... Конечно, расспросы – кто я, да откуда, да когда приехала, что делаю и т.п.
Сама старушка все из тех же, из наших краев – то ли из России, то ли с Украины, еще ребенком приехала. Знает несколько слов по-русски, хотя разговор идет на английском. Старушка рассказывает о своей нынешней помощнице – почему она ей недовольна. Вдруг неожиданный вопрос. “Are you Russian?” (“Ты – русская?”) Я, оторопев от неожиданности, растерянно киваю. Старушка раздумчиво изрекает: “Русские так много едят...” Огорченная таким поворотом дела, даже не успев оскорбиться, я робко пытаюсь ей доказать, что уж я-то вовсе не много ем... а про себя думаю: “Ах, надо же будет обязательно что-то брать с собой!” Старушка надолго задумывается; потом наша беседа уже довольно быстро закругляется, и я отбываю, сомневаясь в том, что я хочу работать с этой старушкой. Она же, в свою очередь, видимо, была такого же мнения – так она мне и не позвонила, найдя, наверное, кого-то более подходящего. И разошлись навечно наши с нею пути.............
12. Поиски работы (продолжение)
....Но вернемся же к нашим баранам – то есть к той теме, с которой я начала свое повествование о нашей жизни в Америке. Поиск работы занимал главное место моей жизни, конечно, и свидетельство тому – вот моя, так сказать, рабочая тетрадь. Вот она и лежит передо мною – и в нее я наклеивала вырезанные из газеты объявления, чтобы видеть, сколь часто и когда я буду получать отклики на мои прошения относительно работы. Я полагаю, что ей вообще-то надлежит занять свое место в музее эмигрантской славы.
Откроем же ее и посмотрим на эти объявления, на записи, почти каждая из которых мне что-то напоминает. Вот за период с 16 октября по 20 декабря было отправлено: 18 резюме на чертежные работы, 31 – на инженерные, 45 – на секретарские. Стало быть, как гласит история, свои резюме я начала рассылать с 16 октября. Вроде бы много, но даже и сами цифры говорят о моей полной неопытности. 31 резюме на инженера? Да по узкой специальности стольких и объявлений не наберется в течение 2-х месяцев!
Должна тут заметить в свое оправдание, что разнообразие должностей, на которые я пыталась претендовать, а также неизвестные мне атрибуты этих должностей, меня особо не волновали. В своей предшествовавшей рабочей деятельности я сменила несколько раз места работы, и хотя для всех занимаемых мною должностей требовался мой инженерный диплом и кандидатская степень, всякий раз приходилось учиться чему-то новому, осваивая крупные пласты областей, неизвестных мне ранее, что я и делала в основном самостоятельно, по книжкам, а также путем консультаций с самыми разнообразными людьми.
Время от времени я также занималась разными иностранными языками, включая японский (которые в основном за неиспользованием уже и позабыла) – за последниие 10 лет редко когда я читала что-либо на русском языке, и в результате я поняла, что для меня не составит большого труда приспособиться к каким-то не вполне мне известным рабочим обязанностям и к какому-то мне неизвестному программному обеспечению. Я-то это знала, но – увы! – моим потенциальным работодателям это в голову не приходило. В общем, я подавала на любые должности, хоть чуть близкие к моему инженерному образованию.......
13. Израильские танцы
Как раз после того письма, которое я привела в предыдущей главе, меня засыпали вопросами о танцах, чем я была весьма удивлена, – как же, неужели я никому не писала о них! Но это была столь интересная и любимая для меня тема, что я готова была говорить о ней всегда, в любое время дня и ночи, в том числе и в письмах.
Конечно, и здесь я расскажу об этих танцах, нельзя же все время занудно толковать о поисках работы! Вообще всякий, кто знал меня в той жизни, никогда бы не сказал, что я буду танцевать израильские танцы. Да и я бы сама не сказала. Однако чего только в жизни не бывает! Разумеется, это не началось просто так – а однажды мне довелось увидеть африканские танцы под аккомпанемент тамтама – это было в одной танцевальной школе, где несколько человек плясали под руководством живописной африканской дамы. Казалось бы что – тамтам – но мои ноги сами стали проситься в пляс. Да, мне это понравилось, но свои занятия танцами я решила отложить до поры до времени – пока не устроюсь на работу – кто же танцует не работая! Но об этой идее я не забывала, и когда, наконец, стала работать, то попыталась найти в той самой школе возможности танцевать. Однако судьба не была ко мне благосклонна (а может быть, наоборот – была) и я никак не могла попасть в то место в рабочие часы – то школа была уже закрыта, то еще не открыта.
И вот тут-то мне попалась на глаза однажды рекламка нашего Еврейского Центра Западного Лос Анджелеса. И там были объявлены израильские танцы. Ну что же – подумала я – чем израильские хуже этих африканских. И пошла я туда – со своей подругой Кирой. Кира все это, естественно бросила – в особенности потому, что ее супруг, Леня, припугнул ее возможностями террористических актов мусульман против евреев (это было как раз в то время, когда один еврейский фанатик расстрелял мусульман в мечети), и почти что стопроцентной вероятностью того, что эти акты и разразятся в нашем центре и именно в то время, когда мы там будем предаваться радостям израильских танцев. Я, конечно, тоже опасалась стать невинной жертвой межнациональной розни, но страсть к танцам – иначе не сказать! – взяла свое, и вот так я и ходила туда (а позже и в другие места) регулярно в течение многих лет.....
14. Агентства и тесты
Итак, я продолжала рассылать свои резюме, подавая на различные должности; время так и шло, подошли праздники – Рождество и Новый Год, и вот уже где-то в январе мне попался на глаза журнал “Working World” (то есть, “Рабочий Мир” или “Мир Работ”) – бесплатный, его можно найти на любом углу. В основном там рекламировали себя агентства, которые предлагали вас устроить на массу должностей. Прочитав их обещания, дух захватывало. Word Processors! Secretaries! Administrative Assistants! (Машинистки! Секретари! Помощники по административной работе!) И зарплаты – 30 тысяч и выше! Тут я снова обрадовалась тому, что уже с середины осени стала заниматься печатанием и редактированием текстов, и, собравшись, наконец с силами, стала уже звонить в агентства. Их было много.
В одном из агентств – после просмотра моих анкет – меня глубоко оскорбили, сказав, что таким, как я (то есть без местного опыта работы) они не помогают. У меня от возмущения прорезался голос (обычно я на всех этих интервью была довольно молчалива), и я, возмутившись, сказала, что если бы у меня был местный опыт работы, то я могла бы устроиться и без них. Однако эти мои слова ни на кого не произвели впечатления, секретарша стояла передо мной, заученно улыбаясь, и повторяла все то же. Мне пришлось удалиться оттуда, несолоно хлебавши. Когда же я пожаловалась Карен на это, она мне тут же сказала: “Да за чем же дело стало? Пиши в резюме, что ты работала у меня секретарем!” (Я у Карен действительно, как вы помните, когда-то работала, но не секретарем, а – нянькой). И вот таким образом у меня, наконец, появилась вожделенная запись, первая строчка, которую я радостно и гордо вписала в свое резюме. “Работа у доктора” – я работала у него секретарем, печатала письма, доклады, раскладывала бумаги, рассылала корреспонденцию и прочее, и прочее.
15. А может быть, стать бэбиситтером?
Конечно же, когда я говорю о поисках работы – как же я могу не рассказать о работе, которую я “знаю и люблю” (как когда-то в Москве я сказала одной своей приятельнице про работу агитатора: “Я эту работу знаю и люблю...”) Речь идет, конечно же, о работе няни или baby-sitter, той, с которой началась вообще-то по крупному счету моя эмиграция. И я не забывала. Надо сказать, что, буквально через неделю после приезда, мне позвонила владелица агентства, через которую Карен доставала няньку для своего малыша, и предложила мне работу. Нет, не то, чтобы работу, но – интервью (Да, именно так – и для работы няньки встреча с работодателем называется этим важным словом “интервью”) Не помню сейчас, какова была плата, но помню, что я тогда отказалась по причине долгого рабочего дня, что, в общем, закрывало для меня возможность учиться, пожелай я того. А больше та дама мне и не позвонила.
Потом шло время, я стала учить КАД, писать резюме, даже и ходить на интервью, и всегда имела в виду и эту сферу деятельности. Совсем не могу сказать, что я хотела работать в няньках, однако если ничего не удастся найти лучше, я была бы согласна и на это – временно, конечно. Всякий труд почетен, как известно, однако кроме совершенно очевидных недостатков этой работы (ответственность за ребенка, придирки хозяев, выполнение добавочных работ по дому, и при этом с весьма небольшой платой) имелись для меня и другие: невозможность учиться, сочти я это нужным, так как рабочий день обычно 10 часов плюс время на дорогу, и невозможность ходить на интервью по специальности. В общем, эта сфера деятельности всегда присутствовала в моих поисках работы – так сказать, “за кадром”......................
16. История Аллы
Говоря здесь о работе няни, я хотела бы включить – пока не забыла – историю одной русской женшины, Аллы, из города Софрина, что под Москвой, по Ярославской железной дороге. Прямого отношения ко мне эта история не имеет, однако полагаю, она несколько украсит мое занудное повествование. В ее поездке в Америку было много авантюрного – да, иначе как авантюрой этот вояж и не назовешь – без языка, куда-то к чужим людям на работу... Тут не зря мне вспоминаются строки Некрасова: “...Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет...” Приехала она сюда для работы няней – некая предприимчивая местная дама по имени Софа, собой пригожая – как говаривала позже Алла – организовала агентство и стала поставлять дешевую рабочую силу из России. В Москве Софа была связана с одной из знакомых Аллы, вот так Алла и оказалась в Лос Анджелесе.
Поначалу она работала в русской семье в Ирвайне, городке в соседнем графстве. Там на ее попечении было двое детей и старушка нелегкого характера, да и домашняя работа по стирке, уборке и прочем. Алла не роптала, получая свои 150 долларов в месяц (остальное получала Софа), одно только ей не нравилось, что городок тот Ирвайн был как большая деревня – никуда не пойти без машины, магазины далеко, да и знакомых нет. Однако с течением времени что-то уж очень невмоготу стало ей в том Ирвайне, она упросила Софу подыскать ей другое место, и вот так она и оказалась в ортодоксальной еврейской семье в четырехэтажном доме в Беверли Хиллс, где мой сын Тема подрабатывал в то время вахтером. В семье той была только одна девочка 8 месяцев, но, несмотря на это, работы у Аллы не убавилось никак по сравнениию с предыдущими хозяевами, а, наоборот, прибавилось.
Языка она все так же не знала, как и сразу после приезда (разве что только “спасибо”, “здравствуйте”, “до свиданья”), но это не смутило эту довольно молодую супружескую чету, соблазненную дешевой рабочей силой, и несмотря на языковые проблемы, как-то им (т.е. хозяевам и няньке) удавалось сосуществовать.....
17. Вы знаете, как проходить интервью?
После того, как я внесла первую строчку в свое резюме – относительно работы у доктора в качестве секретаря, а потом еще – о работе в Отделении Социальных Нужд – Social Service Department, в Собесе по-нашему, о чем я собираюсь рассказать вам позже, меня мало-помалу стали вызывать на интервью. По поводу этого события я уже задолго до того слышала от моих друзей: “Вот, на интервью ты наденешь вот это платье...” или: “Вот, когда тебя вызовут на интервью...” Интервью, по-простому, – это встреча с работодателем, которая может завершиться вожделенным приглашением на работу.
По поводу интервью (так же, как и по поводу резюме или же сопроводительного письма) написано множество пособий. В колледжах, в программе Career Development учат (точнее, пытаются учить), как себя вести на интервью. В книгах описываются разные возможные типы интервью и то, как к ним надо готовиться. Надо придти чисто и аккуратно одетым. Стиль одежды – деловой. Белая рубашка с галстуком для мужчин; строгая юбка с блузкой и жакетом – для женщин. Косметики немного. Украшений – не слишком. Прическа аккуратная. Не опаздывать! Лучше заранее съездить к месту встречи, чтобы знать особенности пути и парковки.
Меня Бог миловал. Сколько раз я выезжала впритык – так, как только по знакомому маршруту можно во-время приехать, и никогда не опаздывала. Все советы одеваться, конечно, были для меня важны – хотя странно было бы предполагать, чтобы я пришла на интервью в рваных джинсах или же с кольцом в носу. Еще советуют получить разные сведения об организации заранее – ее проекты, планы, величину и проблемы, с которыми они сталкиваются. Чтобы показать, что вы внимательно слушаете интервьюера, время от времени повторяйте за ним часть сказанного – как эхо, так сказать. Научитесь приветливо здороваться, крепко жмите руку и всячески выказывайте свое расположение...................
18. Я делаю успехи
Так или иначе, но, как я уже говорила вам, по мере того, как прибавлялись строчки в моем резюме, гласящие о моем уже местном опыте, меня стали понемногу вызывать на интервью. После записи о рассылке резюме я отмечала, было ли интервью и когда. Много их было – мест и людей – и чередой они проходят предо мною. Интервьюеры – мужчины и женщины, красивые и не очень, молодые, пожилые, седые, крашеные, – но все без исключения приветливые, улыбающиеся, расположенные. И компании разные – в Даунтауне, где с улицы калитка на замке и забор решетчатый до небес, и в Малибу – на океанском берегу с чудесным видом из окон на пляж и океан. Едва ли не каждый район города мне знаком какой-нибудь поездкой на интервью. Вот там была Джун, там – Ширли Парслей, там – Билл, которому нужно было знать бухгалтерию, а вот там – черноглазая Трейси, казалось, такая понимающая и сочувствующая! Там был такой тест, а там – такой. Здесь меня спрашивали то, а там – это. И так далее.
Брентвуд. Это фешенебельное место в Лос Анджелесе. Был когда-то, видно, деревней, которая вошла в черту города. Брентвуд-Март – такая серия зданий, стилизованных под деревенские, типа Фармер Маркет в Лос Анджелесе, на пересечении Ферфакса и Третьей. Там была нужна служащая на почту. Я встречалась с менеджером, Джун, пожилой элегантной дамой, с которой с удовольствием побеседовала. Не могла бы сказать, что работа меня устраивала – не помню, что именно было не так – похоже, это была работа на неполный рабочий день, да и не на каждый день в неделю. Почтовая работа была, конечно, мне незнакома, и, конечно, я никак не могла бы утверждать, что работала на почте – но ведь я пыталась подавать заявления на любые должности, лишь бы заработать хоть что-то. Так или иначе, но меня туда не взяли, хотя я и сейчас полагаю, что могла бы украсить Брентвуд-Март своей персоной. И Джун мне – это очень редко бывает – позвонила и сказала, что она подобрала другую кандидатуру для почтового работника. По случайному стечению обстоятельств, Леня Дубинин вскоре после этого побывал на Брентвуд Март и видел как раз эту почту и развеселую афроамериканку, которая там работала.......
19. Зарабатываю строчку в резюме
О своем резюме я уже говорила – как оно менялось, трансформировалось, приспосабливаясь, как хамелеон, к жизненным обстоятельствам, и как я получила первую строчку в резюме. Нельзя сказать, что это был обман – я эту строчку заработала трудом, и, конечно, если Карен вспоминала мою пунктуальность при уходе за ребенком, и мою ответственность, и мои графики, коими я описывала ей распорядок дня ее малыша, она вполне могла взять на себя ответственность за эту строчку.
В этом письме я расскажу, как я зарабатывала очередную строчку. Конечно, все могло бы быть гораздо лучше и быстрее – если бы удалось эти строчки купить – да, попросту купить, уж если вас никто за руку не привел на работу и не посадил за рабочее место. Однако не всем и не всегда везет, и вот мне – не имея ни родственников, ни почти что знакомых – приходилось эти строчки зарабатывать.
Моя подруга Кира как-то раз навела справки для меня через свою знакомую, Лизу, в отделе социального обеспечения (Social Service Department), т.е. в Собесе по-нашему – не нужны ли там служащие. “Да, – ответила Лиза, – нужны, но только волонтеры”, и передала мне телефон, по которому мне следовало позвонить некой Энн Ламберт.
Ах, магическое слово волонтер! При этом всегда рвешься на работу, полагая, что вот-вот поработаешь сколько-то времени, и вот тебя, наконец-то примут на вожделенную службу. Да, конечно же, я позвонила этой Энн; она радостно пообещала мне выслать анкеты, которые пришли в свое время и которые я заполнила и отослала назад. На этот раз мне нужно было указать 3 (три!) рекомендации притом в письменном виде, я их дала и – представьте! – эти рекомендации были проверены (по-моему, в первый и в последний раз)........
20. Первая работа; Мур Парк
Попалось мне в газете объявление – в Дейли Ньюс, которую я очень редко покупала – объявление о должности чертежника. Я туда позвонила и поехала на интервью, весьма далеко, миль 40, в соседнее графство – в соседнюю область, по-нашему, – в городок под названием Тысяча Дубов (Thousand Oaks). Когда я приехала, я с огорчением осознала, что я попала опять-таки в агентство (по характеру объявления это обычно можно угадать), и уж даже не хотела туда и заходить, но все же я зашла и проделала все необходимые процедуры, заполнив, как обычно, бесчисленное множество бумаг. Позже, через неделю-другую, они меня послали-таки на интервью, в Сими Вэллей, место еще более удаленное от Лос Анджелеса – 47 миль в один конец. Я там побывала, и все этим вроде как и кончилось, когда мне вдруг, примерно через месяц, позвонили из агентства и сказали, что меня просят немедленно выйти на работу.
Что же, в понедельник я поехала в это агенство, заполнила опять необходимые бумаги, и во вторник выехала на работу. Долгая была туда дорога – ведь Лос Анджелес вместе со всеми пригородами – огромнейший город, распластанный на сотнях квадратных миль (Помните Брюсова “Дремлет Москва, словно самка спящего страуса...”? Так Лос Анджелес можно сравнить уж не знаю с чем – с птеродактилем, что ли, дремлющим между горами и океаном). И, несмотря на всю огромность этого города, я-таки выезжала за его пределы. Вначале я переваливала через горы и спускалась в долину Сан Фернандо. Ехала по долине, потом поворачивала на запад и снова попадала в горы, удивительно красивые, с черными скалистыми склонами – и этот вид всегда вдохновлял меня на пение: “Прощайте, скалистые горы, на подвиг Отчизна зовет...” Цель моего назначения – это Мур Парк, городок в соседнем графстве. Даже скоростная дорога там заканчивалась, и я попадала в совершенно сельскую местность, с покрытими травой лугами, с холмами, виднеющимися в дымке вдали, не хватало только коров. Городок был немного в стороне, а в этих полях были разбросаны редкие промышленные корпуса предприятий.
Путь туда не был очень труден, движение по утрам не было очень напряженным, а вот обратно, когда транспорт еле двигался по шоссе, я впадала в такое сонное состояние, что боялась, как бы не заснуть за рулем...................
21. Школа путешествий
Ах, как же мне хотелось бы работать чертежником, на компьютере, а там, глядишь, и выбиться куда-то повыше, но – увы! – судьба не была более ко мне благосклонна, и, несмотря на прибавившиеся строчки в моем резюме, ни на одно чертежное интервью мне попасть не удалось. Время шло, я продолжала подавать на различные секретарские и чертежные должности, однако была еще одна область, которая меня весьма интересовала – это путешествия. Одновременно я услышала как-то, что одна из моих знакомых устроилась работать в бюро путешествий (Travel Agency). Тут-то и я стала думать всерьез об этой сфере деятельности, в особенности потому, что много читала о путешествиях, всю жизнь любила путешествовать, хотя возможность такую имела далеко не всегда. Вместо путешествий рассматривала карты, что очень любила. Как я уже упомянула, моя любовь к картам завела меня не туда – в частности, в школу, о которой речь пойдет ниже.
Здесь в Америке, в Нью Йорке, есть (впрочем, было тогда, в 1992-93 годах) одно крупное русское агентство под названием то ли People Travel Club, то ли еще как-то, с руководителем Мариной Ковалевой. Сейчас они там вместе с дочерью – “Марина и Рина Ковалевы”, раньше был еще и муж, Сергей, но куда он девался – неведомо (по крайней мере, мне). Они из предыдущей волны эмиграции, покинули Ленинград, кажется, году в 1980. О Марине Ковалевой я знала еще до отъезда из России, из газеты “Аргументы и Факты”– тогда тольно начинался этот ручеек обмена людьми и информацией, ныне превратившийся в мощный поток – и все сообщения и все люди “оттуда” виделись нам, будущим эмигрантам, окруженными особым сиянием и ореолом таинственности..................
22. Надежды юношей питают...
Никто не может помешать надеяться. Вот и у меня затеплилась надежда, что я не одна на белом свете – в школе имелась такая служба: помощь ученикам в устройстве на работу на неполный рабочий день. Ну да, якобы – служба и якобы – помощь. Отправилась я в эту службу, наивно полагая, что если меня куда-то направят из школы – то уж это наверняка! Да, несколько раз меня направляли – мне писали бумагу от школы, что такая-то учится в школе Academy Pacific и направляется от школы на работу. Откуда, однако, они сами брали эти позиции? Похоже, что все там же, все в том же котле, откуда и я сама все это брала – из газет. Так что вообще непонятно, что эти люди (то бишь, служба) там делали.
И вот, когда я с направлением от них пришла в магазин Judy’s (это такое название магазина) в Беверли Центре и увидела там порхающих под звуки веселой музыки красоток, я сразу поняла, что это заведение не совсем для меня. Я-то готова была там работать, но я сразу чувствовала свою не то чтобы несовместимость с данным местом, а – как бы это сказать получше – неуместность, что ли. Однако мне вежливо предложили заполнить заявление о приеме на работу, что я и сделала, и оставила его там, и на этом, естественно, все и закончилось.
Мне могут сказать – что же ты потом туда не позвонила? Да, туда я не звонила. Но у меня был опыт, когда я и звонила. Один из моих одноклассников по Бизнес Индастри Скул (это где я учила КАД) как-то сказал, что его родственнику нужен человек в его магазин для ввода данных в компьютер. Гарик порекомендовал меня. Работа была на неполный рабочий день, по 5 долларов в час, меня на тот момент эта работа более или менее устраивала. Я пришла на интервью, хозяин после мне сказал, что назавтра позвонит. Не позвонил. Вот тут-то я и сама позвонила, переговорив с одним из сотрудников, который мне передал, что хозяин-таки мне сам позвониит. Его звонка я жду и по сей день.....
23. Наконец-то!
Где-то очень скоро после того и было то интервью, которое и завершилось, наконец, приглашением на работу. Вот как я описываю его в письме того времени – кстати, это было во время очередного правительственного кризиса в Москве ( в чем он заключался, сейчас совершенно не помню).
25 октября 1993 года
“Дорогие друзья!
Вот, может быть, и настало время написать большое и подробное письмо, что я все время и грозилась сделать. На прошлой неделе села, а компьютер что-то не захотел работать, так и ушла ни с чем. Вот сегодня постараюсь написать.
Мы все были глубоко потрясены событиями в Москве. У нас, к сожалению, нет хороших каналов ТВ, поэтому Тема записывал CNN на работе, а потом мы дома смотрели. Было ужасно видеть Москву, так нежно любимый город, где на улицах танки, которые к тому же и стреляют. И это самое знакомое и любимое в Москве место – гостиница Украина, Новоарбатский мост... Сейчас это уже почти сгладилось, отошло за заботами, но все равно тревога нас не покидает, и страшно думать, что это может когда-то и повториться...
И как раз с этими тревожными и грозными событиями в Москве совпало событие в нашей здесь жизни, о котором можно сказать, перефразируя Ильича: “Событие, о котором столь долго мечтала наша семья, наконец, свершилось!” А это означало, что я нашла работу. То есть, находила-то я работ много, но вот на эту меня – взяли, До сих пор я не вполне могу к этому привыкнуть. В самом моем походе на интервью было много чего интересного. Привезли меня туда девицы из школы (как я сообщала некоторым из вас, что я учусь в Пасифик Академи – на работника в бюро путешествий), и вот мне осталось до интервью почти что два часа. А надо сказать, что жара у нас грянула в те дни такая, какой не было и летом, и вот я и бродила там вокруг по этой жаре, ожидая, когда придет мое время.
В конце концов мне удалось-таки слегка отдохнуть на почте (где был кондиционер) и потом в какой-то крошечной кондитерской, где такового не было (как позже оказалось, перуанской, что сообщили мне молодые перуанцы, зашедшие туда на ланч и подсевшие, предварительно спросив разрешения, за мой столик, каковой был единственным), где я выпила стаканчик кофе, чтобы подкрепиться перед интервью. Перуанцы, кстати, живо интересовались политикой, и узнавши, что я из России – это было еще до путча, но, кажется, после разгона парламента – стали оживленно со мной беседовать на эту тему. Отвлекшись еще дальше от основной темы моего повествования, отмечу, что далеко не все интересуются положением дел в России и знают к тому же Ельцина. Похоже, что эти люди были из тех, кто когда-то “и русский бы выучили только за то, что им разговаривал Ленин...”
24. Работа в компании; землетрясение
Остановилась я в предыдущей главе на описании начала работы в компании Tiger International, Inc. – вот так она и называлась. Постепенно я стала привыкать и к людям, и к окружению и осваиваться в новой жизни. О своих рабочих обязанностях я написала, теперь скажу несколько слов и об условиях работы. Платили мне 20000 долларов в год, что составляет около 10 долларов в час. После года работы мне полагался двухнедельный оплачиваемый отпуск. Можно было бы взять отпуск и без сохранения содержания – что, кстати, и сделал один наш инженер – он отсутствовал на работе месяц: две недели с оплатой, две – без, и ездил он на родину, в Чехию. По болезни давалось на год 5 оплачиваемых дней, но в течение первого года эти дни не оплачивались. А если ни разу не брать больничные дни – то в конце года можно было получить эти деньги. Была и страховка здоровья – мне она стоила 15 долларов в месяц – но это на меня одну; если брать еще и на супруга, то это стоило бы на 100 долларов больше. Вот, пожалуй, и все так называемые бенефиты, или льготы. Ах, нет, вот забыла еще праздники – было 7 оплачиваемых праздничных дней в году: 2 дня на День Благодарения (24 ноября), два дня на Рождество, и по одному дню на День Независимости (4 июля), День Труда (7 сентября) и День Памяти (31 мая).
Вот что я писала об этом времени:
31 октября 1993 г.
“...Работа моя заключается в основном в перекладывании бумажек, в разборке инженерной документации, в ее рассылке, в печатании каких-нибудь писем или форм – по крайней мере перечисленное – те обязанности, которые я до сих пор выполняла. Еще, я знаю, придется заказывать канцелярские товары,что я и собираюсь уже делать в понедельник, так как нужна нам цветная бумага для печатания форм. Это, конечно, довольно приятно делать – вообразите меня среди этих всех ручек, фломастеров, маркеров, карандашей и всякого такого, мне вообще неизвестного. Мама как-то спрашивала меня, как я думаю, довольны ли мной, справляюсь ли я с работой, и, получив мой утвердительный ответ, посмотрела на меня, как на слабоумную, и сказала с сожалением: “Да, счастливый у тебя характер...” Похоже, что ей хотелось, чтобы я сказала, что не справляюсь и боюсь, что меня выгонят – тогда я бы больше старалась......
25. Изучаю Фокс-Про
Итак, Билла уволили; мы все были в подавленном настроении (особенно – я; для меня в этой компании это было первым увольнением, которое совершилось у меня на глазах, однако – далеко не последнее). “Америка, мать!” Да, конечно, и это – Америка.
Вскоре – недели через две – Боб Фокс (это главный менеджер компании в то время) привел нам нового начальника вмсто Билла – Виктора Когана, довольно молодого, лет 42-43-х, черноволосого, оживленного, улыбчивого. Вскоре после его назначения высшее начальство компании решило, видимо, реорганизовать вообще работу инженерного отдела, который вот уже в течение лет 20-ти возглавлял Вэйн – и вот наш Вэйн объявил нам всем, собрав в “красном уголке”, что он уходит на пенсию. Слухи, однако, были о том, что это скорее его “ушли”, нежели он сам ушел. Ему устроили пышные проводы, и к этому событию мы все украшали стены разными лозунгами, воздушными шариками, цветными ленточками. Все было совсем, как в России – речи, адреса, подарки и бесплатный ланч за счет компании.
Мы стали работать вместе с Виком – так Виктор предложил его называть. Так он и подписывал чертежи или разные бумаги, когда требовалось только поставить инициалы – ВИК – что одновременно было аббревиатурой его имен: Виктор Исаак Коган. Он был очень компанейский и вытаскивал нас всех по пятницам на совместный ланч, и по тем же пятницам одевал джинсы и кроссовки (то есть повседневную одежду), в отличие от остальных дней, хотя в правилах компании, которые я читала перед поступлением, было сказано, что в ней принят деловой стиль одежды по всем дням, включая и пятницу. Он был требователен, но одновременно справедлив, и его понятия о работе вполне совпадали с моими, поэтому у меня с ним никогда не возникало конфликтов....
26. Отступление. Мистер Шатл.
И снова небольшое отступление от русла моего повествования – а что же в то время делал Дима? Вообще, в семье было много разных событий, и все их невозможно упомянуть в данном труде, посвященном именно моим впечатлениям об Америке и, в особенности, устройстве на работу.
Дима весьма “разумно” приехал, не зная английского – полагая, видимо, что окружение ему в этом поможет, и он – так сказать – подхватит язык на лету. Но то, что справедливо для детей, для людей в годах вовсе неприемлемо, потому-то его путь был тоже не слишком гладок.
Как раз в то время, как я устроилась в Tiger, Дима устроился развозить пиццу, и вот по этой-то причине я не могла ездить на работу на машине, а ездила на автобусе. Потом они с Сережей учились на водителей грузовиков (для тех, кто не знает, Сережа – это мой брат); так они проучились месяца 3. Дима сдал на права немножко раньше Сережи. Теперь надлежало устраиваться на работу. Однако тут Дима заболел. Точнее, его “заразили”, а еще точнее – “заразила”. Естественно, как же могло быть иначе? Я-то сама заразилась, похоже, от Даника, (внука), хотя могла подцепить этот вирус на работе.
Он не был – этот вирус – очень уж злым: ну, насморк, горло, а потом уж – кашель. Но, попавши в огранизм Димы, он совершенно трансформируется (точно так же, как вирус СПИДа при переходе от обезьян к людям) и с прямо-таки взрывной силой начинает разрушать казалось бы несокрушимое ранее здоровье. Горло у Димы болит так, как ни у кого и никогда не болело; мало того, оно распухает и он не может глотать; он не ест и почти что не пьет. Температура поднимается до 38 градусов, и градусник ставится едва ли не каждые полчаса для выведения зависимости между приемом тайленола и температурой. Скорбные складки собираются у Димы на лбу и щеках, в глазах застывает печаль. “Ну что, – говорит он сурово, – опять на 3 недели?!” (Предыдущий грипп – месяца 1,5 назад – длился около 3 недель). Но надо сказать, что в первый год жизни в Калифорнии мы все довольно часто болели – здесь, действительно, были какие-то другие вирусы и возбудители болезней.
Однако всему приходит конец, пришел конец и болезни. Дима слегка отошел, побрился, и, наконец, засел изучать объявления о найме, приговаривая – опять же скорбно – при этом: “С таким языком разве можно устроиться?” Он, конечно, предпочел бы, чтобы звонила я, но – с другой стороны – какой же был бы во всем этом смысл? Ведь волей-неволей надо говорить с работодателем. И, конечно, плохой язык, но Дима на нем вполне все же может изъясняться, и при этом более или менее понимает, что ему говорят. Однако до его телефонных изысканий дело не дошло, так как в один прекрасный вечер раздался звонок и позвали по-английски к телефону Дмитрия. Звонил некто Дэн, ему дали Димины координаты в школе. Дима вел с ним какие-то переговоры, потом выскакивал из комнаты и восклицал: “Ну, берут быка за рога!” и “Лед тронулся, господа присяжные заседатели!” В итоге выяснилось, что работа заключается в том, чтобы водить грузовики от Сан Франциско до Лос Анджелеса, и едва ли не назавтра надо вылетать в Сан Франциско......
27. Повторение пройденного
Так как меня не повышали, я решила начать снова поиски работы. Я бы сказала – вечная это со мной история! Мне всегда казалось, что, увидев, как я хорошо справляюсь с работой, начальство должно немедленно меня повышать. Но не тут-то было! И снова я стала читать объявления, снова писать резюме. Ну что же советует мне мой наработанный опыт на этом поприще? Давайте, посмотрим на объявление. “Требуется помощник по административной работе в компанию в Западном Лос Анджелесе. Возможности для роста. Хорошие телефонные манеры и желание работать в коллективе. Желательно знание МС Ворд и Эксэл.”
Ну, что же – желание работать в коллективе у меня, безусловно, есть. Что касается телефонных манер, то они вроде не очень плохи – уж очень я стараюсь, когда говорю, таким ангельским голоском, нараспев: “May I ask who’s calling?” Ну а что там с программами, с которыми надо работать? Ворд есть у меня дома в компьютере, и я худо-бедно не слишком сложные вещи с ним делаю – на работе-то у меня Ворд Перфект для ДОСа. Эксэл? Его недавно установили ребята в том же компьютере, я его включала, входила в меню, видела экран, что-то выпечатывала... Значит – знаю! Стало быть, это объявление – для меня.
А теперь надо и резюме подстроить под эту должность. Первая строчка – настоящее место работы – работаю в Tiger International. Какие же у меня рабочие обязанность? Контроль и анализ инженерной документации, редактирование текстов, работа с базами данных, знание МС Ворд и Эксэл. Добавляем к этому также Ворд Перфект, хорошо мне известный, а также Фокс Про, ну а также Лотос, который я иногда включаю и брожу курсором по таблице.
PC? Ну да, конечно, я свободно владею РС, но иногда требуется Макинтош, и потому, чтобы не переписывать всякий раз резюме, включим-ка сюда и Макинтош, он не помешает – тем более, что я когда-то за него садилась, и, признаться, не увидела особой разницы. Может быть, это и хорошо, что садилась только однажды, а не много раз, а то, может быть, я была бы поколеблена в своем невежестве и не смогла бы с такой легкостью вписать в резюме............
28. Работа в трэвел агентстве
Ну вот, после увольнения, кроме растерянности и осознания полной неопределенности будущего, я испытала радость единственно по поводу того, что мне не придется более вставать в такую безумную рань.
(Ах, знала бы я, что спустя годы мне придется вставать еще раньше – и так на целых 8 лет!)
Конечно, первое, что я сделала, – это подала соответствующие бумаги в учреждение, занимающееся безработными, где мне назначили славное пособие, равное половине моей зарплаты, на которое можно было некоторое время сносно существовать (учитывая поддержку других членов семьи).
Я снова начала, естественно, поиски работы, используя все тот же испытанный метод – объявления в газетах и рассылку резюме. Было у меня и несколько интервью, безрезультатных (вот о некоторых я говорила в предыдущей главе), – и старые страхи вернулись ко мне, как будто снова мне Карен говорит: “Да, у нас есть дискриминация и по возрасту...”. И снова те же мысли: “Ну вот, меня не возьмут, из-за возраста, ну а если и возьмут, то снова выгонят, а что потом?” И, стесняясь носить свое немолодое лицо на интервью, стала я думать и о других возможностях, а именно, о таком роде работы, где не так важен возраст – а к таковым относится обычно малый бизнес, или же так называемая работа независимого контрактора, как, например, какого-нибудь агента – скажем, по продаже страховок, или недвижимости, или же – трэвел агента.
И тут я вернулась к своей старой идее (которая была со мной, однако, все то время, пока я работала) – а это был трэвел бизнес. Снова учиться? Я понимала уже по своему опыту в Академи Пасифик, что многому там не научат – так, кой-чему; а из бесед, бывавших иногда с представителями этой профессии, эта моя мысль подтверждалась, а также я получала сведения и о том, что нигде нельзя научиться более, чем на конкретном рабочем месте.
Вот тут-то как раз я и вспомнила об одном из русских трэвел-агентств (нет, на этот раз не Марины Ковалевой), а о местном, где я однажды была в связи с возможностью работы там одной моей родственницы. Тогда это закончилось ничем, но я помнила, что владелец его, Борис, во время того разговора как-то обмолвился о какой- то школе, существующей при его агентстве..................
29. Агентство - продолжение
Работа как-то продолжалась, хозяйка работала, не поднимая головы; ее милота и улыбчивость остались для клиентов – иногда она могла дурным голосом орать на агентов, иногда сурово вопрошала, глядя на меня в упор: ”Кто не погасил свет в туалете?!” – и я начинала опасаться, что сейчас именно меня изберут козлом отпущения и я тут буду подвергнута экзекуции, как бедный Васисуалий Лоханкин.
В общем, чем дальше, тем больше овладевало мной впечатление, что я пребываю в каком-то странном мертвом мире, в царстве призраков, обиталище теней, которые хотя выглядят и действуют как обычные люди, таковыми вовсе не являются.
Бизнес жил по неизвестным причинам, по всем законам логики ему следовало умереть, но каким-то странным образом окончательного краха не происходило. Похоже, лишь самоотверженная работа хозяйки спасала как-то положение – наверное, она как-то зарабатывала на необходимые траты, как то: аренда, оплата счетов и прочее.
Поначалу хозяйка как-то занималась офисом: сообщала о новостях бизнеса, давала данные по ценам на билеты и прочее. Но постепенно эта сторона ее деятельности была полностью заброшена. Весь рабочий день, и даже сверх него, она сидела за компьютером, как автомат, – резервируя, резервируя, резервируя, в то время как могла бы потратить силы на другое, дав заказы агентам, сидевшим без дела, с которых она все равно бы получила львиную долю комиссионных.
Что же касается Бориса... Работа его в офисе была странной – как вообще все вокруг. Одну из его обязанностей – выписывать чеки – он никак не мог осилить, как бы сильно себя ни принуждал. За ним надо было ходить буквально неделями, чтобы он заплатил причитающиеся вам деньги. Если же о себе не напоминать, он не заплатил бы никогда.
30. Новые замыслы
Да, так вот это и началось, и мне не так уж хотелось вспoминать эту часть моей биографии – но ведь из песни слова не выкинешь, тем более, что это вовсе не слово, и даже не параграф, а – целая страница, не меньше.
Я не любло об этом вспоминать, потому что это рассказ о моем поражении, а кто же любит вспоминать о неудачах? Хотя и за этот период времени было много интересного, а главное – была надежда, которая все равно меня никогда не покидала.
Итак, насладившись вволю общением со своими хозяевами, я решила поменять место работы, и мне удалось устроиться в другое, русское же, агентство, где все же владельцы его были гораздо более приятные люди, и обстановка в целом была более деловой.
Я там работала понемножку, перетащила туда одну мою приятельницу, Таню, потом, спустя несколько месяцев, пришла молодая женщина по имени Рина, и мы с ней довольно быстро подружились.
В работе трэвел-агента очень много нюансов и особенностей, и никакая учеба – хоть двухнедельная, хоть двухмесячная – их всех учесть не может. Учеба дает только необходимый минимум знаний – а именно, навык работы с основами системы компьютерного резервирования, причем с самыми простейшими.
Трэвел-агент работает как независимый контрактор, то есть как бы самостоятельно, при этом агентство ему предоставляет помещение, оборудование, необходимое программное обеспечение, рекламу. И за это агент отдает агентству 60% из заработанных комиссионных.
Это было то время, когда авиакомпании еще платили комиссионные трэвел-агентствам, и они составляли 10%, позже они были снижены до 8%, потом до 5%, и, наконец, некоторое время назад, комиссионные были сняты совсем.
Ну, это я так, к слову упомянула, пожалуй, к тому, что заработок трэвел-агента совсем невысок, да для меня он и вовсе высок не был, поскольку я вообще давала совсем ничтожные комиссионные к своим услугам – все в надежде набрать больше клиентов. Практика эта, конечно же, была неправильной, но уж не буду больше на ней останавливаться.
Так время и шло, я все мечтала организовать свой собственный трэвел-бизнес (лавры Марины Ковалевой до сих пор не давали мне покоя!), а поскольку – я считала – мне в одиночку не потянуть, то я и предложила Рине объединить наши усилия.
31. Подготовка экскурсий
Примерно в это же время, то есть во время работы над брошюрой, или же немного пораньше, и относится и экскурсионный период в моей жизни.
В нашей будущей туристической компании Рине, естественно, отводилась ведущая роль – наверное, потому, что у нее и в России был туристический бизнес, и довольно успешный, и, конечно, за эти ее заслуги я к ней относилась с большим почтением, как к человеку, который знает, что делать, как и когда. И ко всему тому меня интересовали более не вопросы руководства, а воплощения идей в жизнь.
Одной из идей – вполне, однако, лежащей на поверхности – была идея подготовиться к проведению экскурсий. Рина кинула клич мне и Регине – и мы радостно стали готовить обзорную экскурсию по Лос Анджелесу. Это было интересное время и интересное занятие. Было прочитано мной неимоверное количество книг в различных библиотеках в окрестности – и в Беверли Хиллс, и в Санта Монике, и в Лос Анджелесе. Разные книги – от самых старых до новейших.
Не только прочитать книги надо было – но и изъездить город вдоль и поперек. Помню себя бродившей по улицам Даунтауна, едущей на машине по извилистым улочкам Беверли Хиллс, сидящей на крутом океанском берегу в Санта Монике, и размышляющей, где же находится тот знаменитый Санта Моника каньон.
Я в свое время много гуляла и по Москве, по улицам, вместе с книжкой Сытина “Из истории московских улиц”, так что мне это занятие было не только знакомо, но и очень интересно. Конечно, страна молодая – всего 250 лет, а городу – и того меньше, чуть за 200 перевалило. По сравнению с европейской историей – младенец! И даже в самой Америке – один из самых молодых городов. На востоке страны уже прогремели пушки войны за независимость, уже была написана декларация независимости, а здесь еще ничего нет. И только в провинции Сонома в Новой Испании стали собираться в путь пилигримы для исполнения своей исторической миссии – для того, чтобы основать этот город, в южной Калифорнии, в месте, куда губернатор штата Филиппе де Неве ткнул пальцем: “Здесь будет город заложен!”
32. Европейские туры
Ну, а кроме экскурсий – наконец-то! – мы стали создавать европейские туры, что я уже давно предлагала Рине, но она почему-то медлила в это включаться. Мой энтузиазм был неиссякаем. Неудачи с российскими группами меня не испугали. Я не сожалела ни о потерянном времени, ни о потерянных усилиях. Я считала, что мы-таки сможем добиться успеха. Надо только не унывать – и продолжать работать.
А работа должна была состоять на этот раз в том, чтобы поехать в Европу самим и посмотреть на все эти Лондоны и Парижи, завязать контакты с местными агентствами, да и начать засылать туда людей.
Так что же – так мы и сделали, и весной 1999 года мы с Риной отправились в Европу. Маршрут был таков: Лондон, Париж, Амстердам, Прага и Карловы Вары. Нагруженные брошюрами, подарками и собственными вещами, мы тронулись в путь.
Да, конечно, экскурсия по Лондону – вставание в 7 утра как полное безумие после бессонной послеперелетной ночи. Да, конечно, помню Святого Павла, и театр Глобус – через реку от него, дворцы и парки; знаменитый Британский музей; о котором так много читала, национальная Галерея, Музей мадам Тюссо – самый первый из музеев восковых фигур. И прелестный маленький музейчик Шерлока Холмса – в двух шагах от музея мадам Тюссо. Очень много россиян было в Лондоне – группами; индивидуалами, как угодно – в музеях, в метро, в знаменитом Хэрродсе – где только можно вообразить. Встречались мы и с представителями русскоязычных туркомпаний– завязывая контакты, так сказать. Ездили мы и на их знаменитое представление Бифитер – на деле не слишком артистичное шоу в каком-то кабаке, где и поесть нам как следует не удалось.
Всего мы там были 3 дня – много ли можно успеть, однако старались, как могли. А потом – отправились на вокзал Ватерлоо, на поезд – чтобы самим, наконец, быть участниками этого переезда под водой на континент. Однако путешествие под водой на самом деле было настолько коротким – наверное, минут всего 10 – 15 за весь трехчасовой путь, что я даже не была уверена, переехали ли мы Ла Манш или нет. Только внимательный взгляд на дорогу – и правостороннее движение по ней – показал нам, что мы-таки находимся уже во Франции.
33. Тестирование программ и база данных Оракл
В это время (впрочем, и несколько раньше) начался бум по созданию различных дот-ком компаний, и возникла необходимость в большом количестве тестировщиков программ. Объявления в русских газетах, открывающиеся курсы в школах. Это все, разумеется, было интересно, но опять-таки я считала, что это не для меня, – и разумеется, из-за возраста.
Но тут как-то оказалось, что один из приятелей моего сына работает именно тестировщиком, мало того – в Сан Диего, куда уезжает на неделю и живет в мотеле. Но вместе с ним на пару работает его однокашник, и тому-то лет очень немало, чуть ли не мне ровесник. Это сообщение, наконец, заставило меня приободриться. Может, и у меня есть шанс?
В школе мне учиться не хотелось – как всегда, там напихивают все, что нужно и что не нужно, как было, к примеру, в моей школе путешествий. В школу я-таки пошла, переговорила с кем надо, а также и с преподавателем по имени Алекс. А позже я решила, что мне надо вместо школы взять частные уроки у того же Алекса для ускорения всего процесса. Так и было сделано, и так я этот процесс тестирования как бы и выучила. У меня и сейчас лежат эти тетрадки, и при случае – когда вдруг где-то мне кажется, что есть вакансия – я их открываю и освежаю в памяти термины. Даже даю иногда друзьям в сходных ситуациях.
Я все так же работала в агентстве, а пару вечеров в неделю встречалась с Алексом, и так с ним и шла по пути познания. Долго рассказывать не имеет смысла, дальше надо было писать резюме и устраиваться, и – разумеется – надо было создать свой рабочий имидж, т.е. написать в резюме компании, в которых якобы работала (не работу же трэвел-агента расписывать!), в общем, была такая необходимая рутинная работа писания резюме по несуществующим для меня работам и с вымышленными же обязанностями. Все эти обязанности я, естественно, хорошо представляла и без сомнения хорошо бы справилась и со своими будущими рабочими обязанностями.
По-хорощему, надо было бы бросить работу, и посвятить все время поиску новой, однако я почему-то боялась это сделать, желая хотя бы удержать в руках ту синичку, которую уже имею.
Попутно – или это уже было позже? – я еще брала несколько уроков у некоторых предприимчивых людей, которые и сами только-только выбрались на широкую дорогу тестирования, однако кой-какие рекомендации мне удавалось получить. (Впрочем, замечу в скобках, в дальнейшем, я тоже давала объявления об уроках по тестированию и SQL.)
Заключение
В итоге я все-таки работаю, и уже давно – конечно, не так, как бы мне хотелось – но и это неплохо: секретарем в одном из крупных предприятий Лос Анджелеса.
– А резюме? – спросите вы меня.
– Да! – отвечу я.
– А знакомые?
– Ну да, конечно!
Но срок давности еще не прошел...